Святослав Логинов - Картежник [сборник]

Ознакомительная версия.

— Что ж, — энергично произнес Филипп Домашен, — круг обязанностей действительно следует пересмотреть. Я рад, что вы сами это понимаете, и, как представитель великой державы, согласен возглавить делегацию…

— …и поскольку именно мощь Северо-Атлантического блока остановила космического агрессора, — подхватил Альфонс Дуэтто, — то всю полноту власти на переговорах я беру на себя.

— Предписываю всем разойтись по своим каютам и не покидать их впредь без специального разрешения, — отчеканил Петер Иванофф. — Рядовой Казин, проследите за выполнением приказа!

Профессор Липтон и толстопузенький Сема тоже что-то бормотали, но Казин не слушал. Он бежал в смятении, намереваясь впредь без специального разрешения не покидать своей каюты.

Как было спето в песенке: «Трудовые будни — праздники для нас!»

И как было сказано в киношке: «Это же просто праздник какой-то!»

Отсидевшись и отдышавшись, Казин принялся за обед. Насинтезировал кастрюльку сбалансированной, витаминизированной, легкоусвояемой бурды, похлебал, заедая черным хлебом. Потом начал заботиться о других. Разлил варево по мискам, к каждой порции приложил по маленькому ломтику хлеба и понес в кают-компанию, надеясь, что увлеченные перераспределением портфелей политики не поймут, откуда взялась еда.

Так и случилось. Олег расставил миски, разложил ложки и хлеб. Все это время дипломаты, закатив глаза под лоб, долдонили каждый свое.

— Хавать дуйте, — сказал Казин почти по-английски.

— Ту хав динэ, — транскрибировал Пресняк бывшего соотечественника, на мгновение отвлекшись от решения судеб Галактики.

Забренчали ложки, сладковато-солоноватый киселек был выхлебан в мгновение ока. На хлеб никто, кроме Семы Пресняка, не обратил внимания.

— Ну, как хотите, — обиделся Казин. — В следующий раз жрите впустую. Еще хлеб на вас тратить…

Никто не откликнулся на гневную отповедь земледельца, сладкие грезы, которые навевал полевой синтезатор, занимали все внимание отобедавших господ.

— Тьфу на вас, — сказал Казин и пошел мыть посуду.

Лететь предстояло чуть менее суток. Можно и перетерпеть.

Менее суток минуло уже на следующий день. С вечера дипломаты разошлись поздно, не обменявшись ни единым словом и, кажется, не вполне понимая, что с ними происходит. С утра вышли к уже работающему «Модусу» и сразу взялись за переговоры. А Казин, костеря себя и весь свет, занялся завтраком. Во время завтрака, состоявшего все из той же баланды, спускаемый модуль и совершил посадку в самом центре Вселенной, неподалеку от административного сектора Галактики Млечный Путь.

Внутри корабля ничто не дрогнуло, не Звякнуло, не шелохнулось. Люди не прервали трапезы, и даже Казин не сразу понял, что путешествие закончено, и впереди замаячил призрак арбитражной комиссии, от решения которой зависит судьба всех людей, сколько их есть на свете, кроме самого Казина, да еще, быть может, электромонтера Вохи, который в эту самую минуту оторвался от пивного сосца и окинул мир трезвым, осмысленным взором.

Хорошо было в нутре синоматки, тепло и сыро. И пахло пивом. Сосок истекал драгоценной влагой, обещая безопасность, спокойствие и неземное блаженство. Но все же Воха поднялся на ноги.

— Хватит, — сказал он. — Хорошего понемножку. Пойду гляну, куда меня занесло.

Ох, страшновато было Олегу Казину выходить наружу! Чужая планета, чужая земля… и рядом никого, кто поддержал бы в трудную минуту. Есть кому есть, да несть кому несть. Все на себе волочить приходится. Дипломатический корпус с самого утра радостно тусуется возле трудолюбивого «Модуса», а галактоход между тем уже никуда не летит. Прилетели, однако, и пора приступать к работе или, по меньшей мере, оглядеться на местности.

Воевать-то пора, да не кричится «ура!». Что же это получается, так просто выходи на чужую планету и гуляй? Ни тебе таможни, ни зеленоголовых погранцов, ни кинохроники, сбежавшейся запечатлеть историческое событие. Подумаешь, делов… прилетела деревенщина, в суде правды искать!

Казин собрался, рассовав по карманам малявину, халявину, фигулину, вещулину (пригодится может все!), а заодно и муровину, превращенную в носовой платок. Вышел в тамбур, задержал дыхание и коснулся заветной сенсорной панели, скрытой от глаз непосвященных. Входной клапан причмокнул и сплюнул Казина на мостовую галактической столицы.

Ничего не скажешь, иноземный город отличался от того, что прежде доводилось видывать Олегу. Строения, если это были строения, вздымались превыше не только Александрийского столпа, но и телевышки. Экипажи, если то и впрямь были экипажи, носились безо всякого смысла, поминутно сталкиваясь, но не расшибаясь. Люди… а вот людей тут не было. Существа попадались странные и маловразумительные. Вид их был таков, что встретить хотелось хоть хлюпика сина с харей цвета хаки — все знакомая морда.

Иноземельцы катились и струились, ползли и порхали, пошевеливая бахромой ложноножек. Хотя не исключено, что это были вовсе не жители галактополиса, ведь не может на свете быть столько граждан, о правах которых обязана заботиться администрация Вселенной!

Здоровенная зверюга стопанулась рядом с Казиным, распахнула бегемотистую пасть. Казин попятился. Из звериной глотки высунулся тощенький гуманоидыш:

— Куда ехать будем?

Тьфу ты, пропасть! Это у них такси такое, что ли?

— Ножками гулять будем! — отрезал Казин.

Такси, оставив запах зоопарка, исчезло за углом. А Казину враз полегчало.

Ну не разбирается он в этой жизни, так что с того? Жизнь она везде одинаковая, оботремся — разберемся. Придет наше время, ужо покатаемся на автобегемоте! А покуда… Казин вытащил фиговину, изготовил ее к работе и принялся изучать все подряд. Прижал цапфу к стенке и узнал, что перед ним — несущая конструкция.

Проанализировал кусочек мостовой и выяснил, что это — дорожное покрытие.

Коснулся столба, но столб обозвал Казина наглецом и сердито отшагнул в сторону.

Неловко вышло.

Тем не менее Казин исследований не бросил и вскоре гулял по улицам гигаполиса довольно-таки уверенно. Никто его не сбил, не побил и не попытался облапошить. Словно каждый день земляне с дидактором наперевес гуляют по межгалактическому центру.

Ознакомительная версия.